21 марта 2002 , Автор: Беседу ведет Ирина Бурлакова

Михаила Ульянова многие ассоциируют с его героем — маршалом Жуковым, считая, что у него такой же железный характер, такой же напор в достижении цели. И небезосновательно: именно эти черты характера понадобились Ульянову, когда 25 лет назад он возглавил один из старейших театров России — театр им. Евгения Вахтангова. Сегодня его театр, как и многие, переживает не самые лучшие времена. Однако Ульянов не разменивается, как другие, на быстрые, но сомнительные с точки зрения искусства способы зарабатывания денег. Он считает неприемлемой западную модель построения театра, у него другие взгляды на построение отношений с актерами, со зрителями, другие личностные ценности. Но он всегда ставил себе высокие цели, знал, что легких побед не бывает, и шел к этим целям. Верит в свою цель и сейчас.

Сибирякам не занимать воли и упорства. «Максимализм самоутверждения вообще свойственен людям из провинции, — утверждает Михаил Ульянов. — Это уже как закон: самые интересные актеры — из провинции.» Ульянов — народный артист СССР, лауреат нескольких государственных премий. Был депутатом Верховного Совета СССР, членом Контрольной комиссии ЦК. Впрочем, в политику, по его словам, он шел по одной причине: помочь театру. По этой же причине он в свое время возглавил Союз театральных деятелей страны, основал театральную премию «Золотая маска», возглавил театр им. Е. Вахтангова. И параллельно сыграл много великолепных ролей и в театре, и в кино. Как это могло поместиться в одну творческую жизнь? Он знает ответ на этот вопрос. «Думаю, что судьба во многом зависит от самого человека. Можно ведь бездумно растратить свою жизнь — если нет цели, нет воли, нет ответственности перед самим собой и другими людьми», — размышляет Михаил Ульянов.

«&»: Михаил Александрович, почему ваш жизненный выбор пал на профессию актера?

М. У.: В детстве я не мечтал быть актером. Кино любил, как все мальчишки. А театр? О нем до пятнадцати лет я понятия не имел. Просто однажды возникла мысль: а не попробовать ли? Во время войны к нам в Сибирь эвакуировалось много театров, и вахтанговцы в том числе. Возможно, в том, что меня потом в Москве сразу приняли в Театральное училище им. Щукина, была доля благодарности, которую вахтанговцы хранили к людям Омска со времен эвакуации. Так что я вкатился в эту профессию как колобок, без особых своих усилий. Не мечтал быть актером, но стал им.

«&»: Всем известно, сколько и каких талантливых актеров вышло из провинции — скажем, И. Смоктуновский, О. Табаков, О. Янковский. И вы — не исключение, а подтверждение этого правила. Почему так происходит, как вы думаете?

М. У.: Это уже можно трактовать как закон: самые интересные актеры — из провинции. Но не только у нас это происходит. Французы так и говорят: гении рождаются в провинции, а умирают в Париже. А какая литература созревает в провинции! Должно быть, это происходит потому, что жизнь в столице все-таки вторична, суетлива, на бегу. Некогда остановиться, поразмышлять о жизни, о себе в ней. А в глубинке у человека есть возможность прислушаться к себе. Поэтому в театральные вузы оттуда приезжают очень сильные, настойчивые ребята, которые знают, что им нужно. И если из такого получается актер, это — прочно и всерьез. И заслуга здесь прежде всего его лично, потому что никто его не поддерживал и не подталкивал. Все у него держится на максимализме самоутверждения и в творчестве, и в жизни. Такие личности вершат жизнь.

В столице идет жестокий отбор талантов. Но не брать актеров из провинции мы не можем: оттуда приходят наши Шукшины… Они не зависят от моды, везде остаются самими собой и верят в свою звезду. И я таким был, когда начинал свой путь. И надеюсь, с годами не очень изменился в этом плане.

«&»: С высоты вашего опыта могли бы вы поведать о необходимых составляющих успеха в актерской профессии?

М. У.: Актер — это очень странная, непохожая ни на какую другую, чудесная и беспощадная профессия. Нет другой профессии, столь от многого зависящей. Основа всего — талант, без него не может вырасти актер даже при самых благоприятных условиях. Но для реализации таланта необходим труд и чуть ли не наравне с ним — счастливое стечение обстоятельств. Актеру нужен театр, в котором (и только в нем!) он может проявить свои способности. Театр — искусство коллективное, но каждый актер идет своей тропой. Большую роль в судьбе актера играет режиссер, который способен понять его индивидуальность, раскрыть его творческие возможности. Особенности таланта актера должны совпадать с требованиями репертуара, тогда он будет востребован. Нет ничего страшнее актерского бездействия, когда теряешь веру в себя. Нас по вахтанговским традициям учили самостоятельно мыслить и, безусловно, это самое важное в актерском труде. Если нет личного, тобою нажитого человеческого багажа, нет самостоятельного взгляда на творчество и жизнь, тебе не поможет никакой режиссер. Самостоятельный актер — всегда художник.

«&»: Как вы думаете, сейчас молодым актерам пробиться легче, чем в ваше время?

М. У.: Каждое время по-своему трудное для искусства. Среди молодых актеров есть много талантливых. Перед ними открыты все двери, и они ринулись в кинематограф, на телевидение, принялись сами что-то режиссировать, создавать. И сейчас они взрослые — если не мастера, то подмастерья. Но много в этом всем спешки, суеты. Манит такая доступная и, как кажется, легко достижимая победа. И вот в этой легкой возможности — перепрыгнув все ступеньки ученичества, взлететь на вершину — и кроется опасность снижения критериев. Сегодня экраны кино и ТВ похожи на августовское небо: вспыхивают одна за другой звездочки и пропадают. Потому что актерский путь тернист и извилист, и надо приучать себя к бесконечному самосовершенствованию. Иначе головокружительный взлет может оказаться первым и последним.

«&»: Есть еще «звездная болезнь», которая оказывается финалом актерской судьбы. Вот и в вашей биографии был момент, когда вас выгнали из театра по схожей причине…

М. У.: Да, это было очень давно, в начале моего пути. У меня был успешный дебют в театре им. Вахтангова: я сыграл Сергея Кирова в спектакле «Крепость на Волге». Потом были еще успешные роли в других спектаклях. И пошло-поехало — молодость, вся жизнь впереди, и кажется, что она бесконечна. Не таким уж загульным гусаром я был, но повесил свою судьбу на тонкую ниточку. И действительно, наступила расплата — меня выгнали из театра за развеселую жизнь. Но тут вмешалась властная рука моей будущей жены, актрисы нашего театра. Она и другие сотоварищи упросили Рубена Симонова вернуть бедолагу в театр, но при условии: никаких разгулов. Он сказал: вернуть. А мог сказать: нет. И — другая судьба, а вернее, не было бы никакой судьбы, потому что в тот момент я уже махнул на себя рукой и перестал за себя бороться.

«&»: Вот и не верь после этого в судьбу… Или в вашем случае решение проблемы зависело не только от судьбы?

М. У.: Судьба судьбой, но я думаю, что во многом все зависит от самого человека. Можно ведь бездумно растратить свою жизнь: пропить, проиграть, прогулять — если нет цели, если нет воли, если нет ответственности перед самим собой и другими людьми. Тем не менее роль судьбы в моей жизни велика. Моя судьба сложилась так, что я не стал летчиком, а мог бы им стать, родись на год раньше. Мог бы погибнуть… Да что гадать? Везение, случай, удача сыграли большую роль в пасьянсе моей жизни. Ведь сколько актеров сошли с дистанции, потому что изменила удача…

«&»: Ожидали ли вы, что вас в свое время коллеги изберут председателем Союза театральных деятелей страны?

М. У.: Для меня это было полной неожиданностью. Я не отношусь к людям, стремящимся к власти, к подчинению себе других.

«&»: Но тем не менее вы дали тогда согласие. Вам присущи качества лидера?

М. У.: Я бы не сказал, что здесь причина — качества лидера. Скорее, меня вдохновило на этот поступок доверие товарищей по искусству. Я не мнил себя спасителем отечества, но я любил театр. И решил, что поскольку все равно постоянно что-то выбиваю в высоких инстанциях для театра, то когда за мной будет власть, мне станет легче это делать.

Когда меня избрали председателем СТД, а Элема Климова — Союза кинематографистов, Виктор Астафьев мне сказал: «Это только враги могли придумать, чтобы тебя и Элема выдвинуть в председатели. Они хотят, чтобы вы свое основное дело не делали и плохо делали то, которое вам навязали». Климов, когда это понял, сказал: «Все! Свой срок отбуду и уйду к чертям собачьим». И ушел. Я же остался. И не жалею. Я рад, что за годы моего правления Союзом кое-что нам все же удалось сделать в бытовых и профессиональных делах нашей театральной корпорации. Мы многим помогли с получением квартиры, выбили прибавки к пенсиям нашим ветеранам и к стипендиям студентам театральных вузов. Нам удалось сохранить наши дома творчества, дома ветеранов сцены. Но главное — нам удалось избежать раскола СТД, между тем как «военные действия» происходили у всех: раскол у композиторов, у кинематографистов, у писателей.

В 1994 году мы учредили общенациональную премию «Золотая маска» — высшую награду за достижения в области театрального искусства. Эта премия объединила творческие усилия всех отечественных театров, сблизила периферию и Москву. Сделать это было сложно: гастролей сейчас почти нет, ездить по стране — дорого, театр для многих — роскошь. Но вопреки трудностям «Золотая маска» вошла в нашу театральную жизнь. И это прекрасно.

«&»: То, что вы 10 лет возглавляли Союз театральных деятелей, можно объяснить. Но каким образом вы попали в депутаты Верховного Совета СССР, в Контрольную комиссию ЦК КПСС? И главное — зачем?

М. У.: Я никогда не стремился в политику. Но в те годы был абсолютный диктат партии во всем, «избирали» по разнарядке: доярки у нас есть, сталевары тоже представлены. А где артисты? Нету. Давайте Ульянова выберем — он всегда играет председателей колхозов, директоров заводов. И «выбрали». В Контрольной комиссии ЦК партии я представлял людей искусства. От писателей туда определили Константина Симонова. В комиссии мы ничего не делали, ни за что не отвечали. Все это было ширмой, за которой аппарат делал свои дела. А мы лишь заседали на разных съездах, пленумах, конференциях. Это «великое сидение» сблизило нас с К. Симоновым. Наш пост давал нам возможность многим помогать, пусть не в глобальном масштабе, но в конкретных случаях. И Симонов постоянно помогал — продвигал в печать книги, поддерживал молодых, содействовал реабилитации имен писателей, подвергшихся репрессиям в сталинские годы. Во многом благодаря ему был опубликован роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Для Симонова было жизненной необходимостью выручать, помогать, защищать. Я благодарен судьбе за встречу с этим человеком. И я тоже старался, пользуясь своим положением, отстаивать интересы театра, решать проблемы его людей. А когда много позже, в 1989 году мы с Кириллом Лавровым и Олегом Ефремовым стали депутатами Верховного Совета демократическим путем, надеялись, что все будет по-другому, демократично. Но недолго нас согревала надежда, и в этом раскладе нам была отведена та же представительская роль. Для себя я решил: зачем этой половинчатой политике отдавать столько времени и сил? Ты актер — вот и будь актером. Я ушел из политики, сознательно отказался от участия в политике вообще.

«&»: О вашем театре говорили по-разному: что он загублен, что он утратил былую славу, что актер не может управлять театром и в этом все беды. С какими трудностями вы столкнулись, когда стали художественным руководителем театра в 1987 году?

М. У.: Какова действительность, таков и театр. Мы, в принципе, разделили судьбу всех театров, которым надо было начинать жить в совершенно новых условиях рыночной экономики. Когда мне предложили стать художественным руководителем театра, я представил себе всю ответственность и испытал определенное чувство страха, справлюсь ли? Но согласился. Потому что «чужака» вахтанговцы не примут. И к тому же понимал, что коллегиально руководить театром нельзя. Только один человек может его поднять или уронить. Надеялся, что мне удастся его не уронить. И сформулировал три главнейших пункта своей программы: во-первых, привлекать в театр известных режиссеров для постановки отдельных спектаклей; во-вторых, опираться на талантливую драматургию; в-третьих, самому спектакли не ставить, чтобы они не стали доминантой репертуара (я знал по опыту, что такое возможно). Считаю, что удача любого режиссера в нашем театре — это и моя удача. Были у нас и прохладно принятые публикой премьеры. Но были и удачи. Например, прошлогодние премьеры «Дядюшкин сон» и «Сирано де Бержерак». На сегодняшний день главная моя задача — сохранить сам театр, не дать его коллективу распасться. И привлечь зрителя. Уловить душевное тяготение зрителя — в этом залог успеха театра. И мы ищем, в классике, в современной драматургии — то простое сценическое действо, которое приведет в театр людей, жаждущих понять, кто мы сегодня, что нам нужно.

«&»: И как вы думаете, какой герой нашего времени нужен сегодня зрителю?

М. У.: Уж никак не накачанные Шварценеггеры, киллеры или проститутки в качестве героев. Я думаю, герой наших дней — даже не герой в привычном для нас понимании: он не рвется в бой, никого не побеждает. Он мыслитель. Личность с чувством собственного достоинства, он не безразличен ни себе, ни обществу. Ему можно верить, на него можно опереться. Как ни прискорбно, но сейчас нет героя наших дней, который олицетворял бы собой образ того, к чему надо и можно стремиться. Человек должен иметь некую высшую цель своего существования на земле. Не ради же «мерседесов» и путешествий на Ямайку он наделен душой.

«&»: Пока вы ищете своего идеального героя, другие театры пустились во все тяжкие, чтобы заполучить зрителя совсем другими способами: коммерческая драматургия, антрепризы и т. д. Как вы к этому относитесь?

М. У.: Это будет позором для страны и утратой для всей культуры, если традиционные театры умрут, а их место займут коммерческие театры, созданные по зарубежному образцу, когда труппа набирается ради определенного спектакля. Случись подобное, они сами срубят сук, на котором сидят: ведь актеров туда берут с именем, из театра-дома, где их вырастили. По-человечески я их понимаю: есть возможность заработать в короткий промежуток времени. Но спешка, халтура, снижение уровня игры — это удручает. Не хотелось бы мне в погоне за зрителем идти на любые средства, терять лицо, опускаться до уровня сферы обслуживания. А качество в искусстве — дело тонкое. Я бы даже сказал, что понятие качества к искусству неприменимо: искусство или есть, или его нет. Об этом забывают «антрепризники».

Актеры сейчас спокойно мигрируют по разным сценическим площадкам. Стимул — прежде всего материальный. Рассчитывать на хороший заработок в своих родных театрах им не приходится, их можно понять. Но в то же время все вокруг говорят о «школах»: мхатовской, Малого театра, вахтанговской. И возникает вопрос: откуда возьмется «школа», если не будет традиционного театра? Конечно, нам сейчас очень сложно выжить: мы поднимаем цены на билеты, от чего страдает зритель; мы много гастролируем, много «пашем»… Но иначе пока невозможно.

«&»: Почему бы вам не перевести свой театр на западный контрактный вариант, отсеять «лишних» и таким образом решить часть экономических проблем?

М. У.: Понимать-то я понимаю, что переход на организацию театров по западному образцу — может, единственный выход из удручающих экономических условий. Но как быть со столетней историей театра, когда люди там росли, жили, умирали? Я не могу сказать старому актеру: прости, я тебя сокращаю. Куда он пойдет? На что будет жить? Судьбу актера среднего возраста сложно в нашей стране решать по западному образцу. Это в Америке так возможно: закончил играть в Хьюстоне, едешь по контракту в Чикаго. Бытовых проблем нет. А у нас из-за этих проблем и по золотому контракту в другой город не поедешь. Есть сейчас мнение, что 90% «академических репертуарных гробниц» надо закрыть. Но это, я убежден, приведет к катастрофе, потому что каждый крупный российский театр несет в себе генную систему отечественного театра. И я на стороне тех, кто видит будущее театра не в антрепризе, не в тиражировании звезд и «заколачивании денег», а в укреплении позиций традиционного для России стационарного театра.

«&»: Михаил Александрович, вы многого добились в своей жизни — и в профессии, и в общественной деятельности. Можете ответить, когда творческая личность ощущает себя счастливым человеком?

М. У.: Я думаю, что творчески счастлив художник только тогда, когда он в силах понять и отразить время, в котором живет. Каждая эпоха рождает своих певцов. И велика трагедия художника, если ему не удалось выразить те мысли и чувства, которые нужны людям сегодня. Шукшин и Высоцкий родились точно в то время, когда они были нужны. Их творчество отразило доминанту нашей жизни. Я счастлив, что Василий Макарович Шукшин — мой современник. Через его творчество мне удалось что-то сказать. Когда я играл его Степана Разина, то за каждый спектакль терял два килограмма, сжигал себя беспощадно. Услышан я, не услышан — вопрос другой. Для меня существенно было высказаться.

«&» благодарит продюсерскую компанию «Этуаль» за помощь в организации интервью.

СПРАВКА «&»

Михаил Ульянов, народный артист СССР, художественный руководитель Московского Государственного академического театра им. Евгения Вахтангова.

Родился в 1927 году, в г. Тара (Омская обл.).

В 1950 году закончил Театральное училище им. Щукина, с этого же года работал актером Московского театра им. Вахтангова. В 1987 году стал художественным руководителем театра.

Десять лет возглавлял Союз театральных деятелей. В 1975 году получил Государственную премию РСФСР за театральную работу.

Фильмография:
* «Братья Карамазовы» (1969, Дмитрий Карамазов);
* «Бег» (1971, генерал Чернота);
* «Егор Булычов и другие» (1973, Егор Булычов);
* трилогия «Освобождение», «Блокада» (1970-83, маршал Жуков);
* «Самый последний день» (1973, дебютировал как режиссер);
* «Частная жизнь» (1982, Абрикосов) приз МКФ в Венеции; Государственная премия СССР 1983 г.);
* «Без свидетелей» (1983, Он);
* «Тема» (1986, Ким Есенин);
* «Ворошиловский стрелок» (1998, дед);
* «Сочинение ко Дню Победы» (1998).

Любимые роли в театре:
* Антоний («Антоний и Клеопатра»);
* Виктор («Варшавская мелодия»);
* Скупой рыцарь («Маленькие трагедии»);
* Цезарь («Мартовские иды»);
* Ричард III («Ричард III»);
* Наполеон («Наполеон»);
* Степан Разин («Я пришел дать вам волю») и др.